История хутора Есаулов — история жизни
12:42, 02 сентября 2021

История хутора Есаулов — история жизни


История хутора Есаулов становится ярче из воспоминаний очевидцев, точнее одного — местно жителя, прошедшего большой и нелегкий житейский путь.

История хутора Есаулов — история жизни

Услышав, что в Тацинском районе на полях КФХ «Чиков» трудится восьмидесятилетний тракторист, «Крестьянин» не мог оставить такой факт без внимания.

«Я люблю поле…»

С Павлом Дмитриевичем Карповым познакомились прямо в поле. О приезде корреспондента предупреждать его не стали, так что сняли тракториста с пахоты, когда заходил на новый круг.

— Ну надо, откуда ж газета узнала про меня? — по-детски радовался вниманию труженик.

— Источники имеем, — отшутилась загадочно, чтобы не выдавать хотя бы до поры виновника командировки — Павла Владимировича Сорокина, одного из членов коллектива.

— Дед Павло у нас легенда. Таких тружеников, да и людей, поискать, — с восторгом отзывается молодой тёзка. — Вкалывает без скидок на возраст. Полную смену пашет без остановки, а надо было бы, так и сутками бы не уходил с поля.

— Против колхоза тут легче, — смущается передовик крестьянско-фермерского хозяйства. — Всю жизнь ведь без выходных трудились, по 12-14 часов, а то и больше.

— Отмечали вас, наверное, в колхозе? Что больше радовало — награды или премии?

— Не, — засмущался Павел Дмитриевич, а глаза так и засияли от воспоминания, — нравилось, когда ребята вертют, толкают, стукают по плечу — молодец, мол, подбрасывают. Я с ребятами хорошо всегда ладил. Наград тоже у меня много: орден Октябрьской Революции, орден Трудового Красного Знамени, 12 медалей, похвальных листов и грамот целый оберемок. Да не это даже… Охота работать. Я люблю в поле: то заяц, то лиса выскочит, чайки на кабину садятся. Не тяжело работать, наоборот даже.

 

Как вы хутор назовёте…

Седьмой ребёнок в семье Карповых родился в 1928 году на день Петра и Павла. По святцам и назвали. Детство, где одиннадцать душ детей, голодное, трудное, и сейчас светло не вспоминается. Оглядывая щуплого Павлушу, мать часто приговаривала: «Негожий». Потому и в школу отдали не с семи, как всех, а в восемь лет. До войны успел мальчик закончить четыре класса, а больше-то учиться и не пришлось. Некоторые картинки школьной жизни врезались в память навсегда. Революция и Гражданская война по населению хутора Есаулов ударили здорово, но по­строек коснулись не сразу.

— Два ветряка в хуторе было, дома двухэтажные, школа-восьмилетка, церковь красивая. К её разрушению, по недомыслию, я тоже руки приложил. Мы, третьеклассники, веселились, таща по земле сброшенный колокол…

Никто тогда всерьёз не воспринимал крик старого казака о грядущих несчастьях. Не испугало и то, как, трижды плюнув, проклял он и «антихристов», и хутор, переименованный к тому времени в Коминтерна. Сейчас на те события смотрит ветеран другими глазами.

ВОВ на хуторе Коминтерн

Война зашла в хутор в августе 42-го. Обошлось без боёв, но было в оккупацию не до уборки. Урожай так и остался в поле. Через полгода немцев из Коминтерна выбили, однако в плен взял голод.

Мацківці

Люди потянулись на Украину менять, зарабатывать съестное. С группой женщин снарядили и Павла. К тому времени отец, хороший сапожник, обучил ремеслу сына. Сложили в ящик колодки, инструмент, и отправился подросток на Полтавщину. Год сапожничал в селе Мацкевцы. Хорошее было время. Заказов много, отъелся, заработал две тонны пшеницы. Отец уже собрался на подмогу вывозить хлеб, да тут как раз министр путей сообщения запретил такие перевозки. Пришлось зерно продать. Вырученных трёх тысяч дома хватило ненадолго — буханка стоила 150 рублей.

Шахта, армия, колхоз

— В сорок шестом собрались корову резать, мать послала в Совет за справкой. Прихожу, а там мужик с портфелем сидит, на шахту агитирует, говорит: «600 рублей сразу даю». И точно — вынимает деньги из портфеля и согласным раздаёт. Так стал я сначала валоотбойщиком на шахте № 4 в посёлке Коксовом Белокалитвинского района, а потом коногоном, — голос Павла Дмитриевича становится теплее.

На шахте Павел проработал четыре года. Однажды попал под крушение, несколько часов находился в завале, пока откопали. Но вспоминает ветеран то время с удовольствием. Там он жильё получил, зарабатывал прилично, а главное — почёт был за хорошую работу. Потом вышел приказ: кто школу ФЗО не заканчивал — в армию.

Несмотря на «пролетарскую» судьбу, анкета у парня была — не приведи Господи огласить: дед — кадет, отец — белогвардеец (как и все есауловцы, за что хутор и был репрессирован), брат старший Константин в первые дни войны попал под Гродно в окружение, всем им, кто вышел из кольца, припаяли как изменникам Родины по пятнадцать лет лагерей.

— Сбрехал я тогда маленько, не сказал за Костю на словесной комиссии. Хотелось за границу попасть, а туда только «чистых» брали. «Осуждённые в семье есть?» — спрашивают. Есть, говорю, младший брат из ФЗО сбежал, шесть месяцев сидел. «Ну это ничего», — простили.

После полковой школы младший сержант Карпов попал в Румынию, был командиром отделения. Как-то, года два спустя, вызвали в особый отдел — докопались до Константина. Признался Павел, объяснил, как дело вышло. Капитан, замполит роты, всё понял, трогать не стал. Дали дослужить.

— После армии сразу вернулся я на шахту, — Павел Дмитриевич говорит почти скороговоркой, без труда вспоминая все даты, отрезки времени, фамилии, названия городов и посёлков. На замечание об этом подтверждает:

— Да-да, на память не жалуюсь, всё помню. Так вот, сразу-то на шахту, а как коснулся домой, отец-мать, они уже в возрасте были, велели возвращаться, мол, троих у нас голод в 33-м унёс, троих война забрала… До сих пор немного жалкую, что с шахты уйти пришлось. Ну да родителей не бросишь же. Закончил в Морозовске школу механизации № 8. Поначалу определили меня на комбайн, старый такой, прицепной. На бункере его белой краской было выведено «Смерть немецким оккупантам». Через год комбайн списали, а я пересел на трактор. И так до сих пор в поле и в поле. Председателей на моём веку штук сорок сменилось…

(Павел Дмитриевич в округе признанный эксперт по именам и местным историческим параллелям.)

Полька с каблучка — история любви

 

— Что-то вы всё про работу да про работу. А про любовь? Семья ваша, говорят, в хуторе — всем образец.
— Я когда домой-то вернулся, пришла мать моего товарища школьного. Сшей, просит, сапоги дочке. Седло принесла  румынское. Кожа на нём добро-о-отная. Верочку я знал смалу. Но что она там, бегала дитё. Разница у нас большая — десять лет. И тут мерю и замечаю, а ножки-то у неё красивые. Уж я и постарался. Сшил сапоги с каблучком. За­гляденье, как она в них польку с каблучка танцевала! Зимой в пятьдесят пятом свадьбу сыграли. Ничё, согласно живём. Нужды, правда, много видели. Она тоже из большой семьи. Потом детки пошли: сын, две дочки. Бедновато жили. Но не то худо. Прибаливает моя Вера Сергеевна — вот тут беда. Так в жизни и радостей хватает: шестеро внуков, четверо правнуков подрастают, все разговаривают уже, скандалют, — хохочет прадед довольно.

 

Перед оптимистами беды пасуют. А Карповы не привыкли унынию поддаваться. Ещё в отцовской семье был у них свой оркестр. Ульяна на гитаре играла, Костя — на мандолине, Семён и Павел — на балалайках. Пели все знатно. И Вера Сергеевна петь-плясать мастерица. А Павел Дмитриевич особо частушками прославился. Частушку, понятно, не каждую в газете приведёшь, но вот из репертуара тракториста собственного сочинения:

 

Моя милка-балаболка

Состоит из трёх частей:

Карбюратор, генератор

и коробка скоростей.

 

Почётный житель хутора Коминтерн Павел Карпов давно заслужил отдых, но продолжает трудиться. А посмотреть, чего нажил, так обида за ветерана берёт и досада на наше государство. Хотя когда послушаешь, с каким уважением отзываются об этом человеке земляки, бренное и вечное становится на свои места.

13.11.2008

Источник

(Visited 54 times, 1 visits today)

Об авторе: Александра


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

© 2024 НАШ ДОМ
Дизайн и поддержка: GoodwinPress.ru